Jordis Göransson, 29(31).
Йордис Йёранссон

Olga Kurylenko
оборотень; технически стая[проходит обучение у Жрецов]; не работает;

I. information
Родилась и выросла в большом провинциальном городе Трольхеттан (швед. Trollhättan), провинция Вестергётланд (швед. Västergötland), в семье прокурора и домохозяйки. Благодаря работе отца семья была достаточно состоятельная, а потому Йордис, единственный и, более того, поздний ребенок, не знала отказа ни в чем. Лучший детский сад, частная школа, путешествия по всей стране и даже за ее пределами. Как следствие - избалованный и капризный ребенок, который не имел ни малейшего желания подчиняться каким-либо правилам. Йордис отбилась от рук уже в пятнадцать лет, успеваемость в школе упала, зато популярность среди друзей наоборот, возросла. Дважды сбегала из дома, ночевала у друзей, но потом всегда возвращалась. Просто чувствовала, что должна, поэтому и приходила обратно домой. Отец девушки скончался примерно за пару месяцев до того, как Йордис начала вытворять все вышеперечисленное. На все попытки матери поговорить - грубила ей и запиралась в своей комнате. Но вот после того, как и мать скончалась от рака, Йордис впервые пересмотрела свои взгляды на жизнь. До своего совершеннолетия жила вместе с сестрой матери, которая стала для девушки единственным опекуном. Она мало разговаривала со своей тетей, погрузилась с головой в учебу, растеряла многих друзей, если так можно было назвать этих людей. Рядом тогда остались только самые близкие. Все кто знали Йордис раньше, совершенно перестали узнавать ее. Отстранившись от прошлой жизни, девушка смогла с отличием окончить школу, несмотря на то, что было потеряно много времени. Поступила в институт, факультет иностранных языков. Учила немецкий, английский и норвежский языки, которые дались ей отлично. Йордис даже казалось, что она нашла свое призвание. Девушка стала лучшим студентом на своем факультете и подобный расклад ее, несомненно, устраивал. Там же в институте она познакомилась со своим будущем мужем. Магнус Ханссон - человек, который бесповоротно был влюблен в Йордис, а она в свою очередь испытывала к нему не менее сильные чувства. Так вот, из взрывной девочки-подростка смогла получиться образованная и интеллигентная особа. По окончанию института Йордис и Магнус поженились, купили квартиру и уже строили свою будущую жизнь. И они действительно были счастливы вместе. Девушка в основном занималась делами дома, временами помогая людям с переводом текстов. А в один из прекрасных дней она сообщила Магнусу замечательную новость о том, что она ждет ребенка. Йордис была на седьмом небе от счастья. УЗИ показало, что у семьи Ханссон будет девочка, и молодые уже придумывали ей имена. Магнус обустроил детскую, заботился о жене, уделяя ей как можно больше внимания. Даже купил загородный дом, рядом с лесом, чтобы Йордис, а вместе с ней и малышка, могли дышать свежим и чистым воздухом.
На шестом месяце беременности Йордис потеряла ребенка. Поздно вечером, возвращаясь домой, девушка стала жертвой нападения уличного вора, который решил увести у беременной девушки ее сумочку. Вырвав ее из рук, он вдобавок еще и толкнул растерявшуюся Йордис на проезжую часть. Водитель совершенно не успел затормозить, и девушка оказалась сбита. Перелом руки, сотрясение мозга и погибший ребенок. Вот что получила Йордис вследствие этого инцидента. В больнице девушка билась в истерике и просила показать ей умершую малышку, на что врачи отвечали лишь: "простите, но это не самая хорошая идея". Йордис кричала так, что сорвала голос, а потом лишь молча рыдала в подушку. Мир для нее тогда перевернулся с ног на голову, и все что осталось, так это жгучая боль где-то там, внутри. После выписки девушка больше не заговорила. Просто замолчала и смотрела на всех глазами побитой собаки. Магнус изо всех сил пытался помочь жене, разговаривал с ней, пытался поддерживать, был рядом, даже отвел к психиатру. Тот сделал заключение, что у Йордис мутизм и теперь неизвестно когда она вновь заговорит. Лечащий врач проводил огромное количество тестов, пытаясь помочь девушке, но складывалось такое впечатление, что она сама не хочет поддаваться лечению. А потом муж Йордис попал в автокатастрофу и погиб там же, на месте. Рядом с девушкой не осталось никого, кто мог бы поддержать, и все что ей оставалось, так это зарыться еще глубже в себя. От психиатра она отказалась, почти перестала выходить из дома. Йордис существовала, но не жила. Все вокруг превратилось для нее лишь в сплошной хоровод часов, дней, месяцев. Девушка почти каждый день задавалась вопросом, чем же она могла такое заслужить, но ответов так и не находилось. Со временем Йордис продала квартиру и переехала в загородный дом, порвала почти все связи со своими друзьями. И единственной, кто изредка приезжала к девушке, была ее тетя. Она разговаривала с любимой племянницей, пыталась хоть как-нибудь помочь, привозила продукты. И Йордис была безмерно ей благодарна, да вот только разговаривать так и не начала. Оставаясь одной, в тишине, ей порой хотелось кричать, но вместо этого она лишь сбивала кулаки в кровь, стуча об стену. И казалось, что этот круговорот событий никогда не закончится.
Йордис уже и не вспомнит, какой черт понес ее в тот вечер в лес, но те события навсегда останутся в памяти. Она плохо помнит, что произошло, лишь смутные и неясные образы, которые и сейчас, порой, терзают ее во снах. Но после этого жизнь девушки превратилась в сплошной Ад. Она помнит, что забрела слишком глубоко, шла по тропинке, но свернула видимо куда-то не туда, и оказалась на небольшой поляне. Услышав рычание у себя за спиной, Йордис обернулась и была сбита с ног огромным существом, которое кинулось на девушку. В какой-то миг, она уже подумала о том, что погибнет здесь, от когтей чудовища, и была готова к смерти, но где-то неподалеку раздались выстрелы и монстр поспешил скрыться. Пронзающая боль в районе правого плеча быстро привела девушку в чувства, и она с трудом встала с земли. Не придумав ничего лучше, Йордис решила сбежать, пока стрелявшие не нашли ее здесь. Уже дома, когда девушка все-таки смогла в ужасе выбраться из леса, она промыла и перевязала рану, решив не обращаться в больницу. Страх того, что существо может вернуться, преследовал девушку на протяжении трех дней, она не спала, практически не ела и все чаще ловила себя на мысли, что с ней что-то не так. Тот роковой вечер она уже никогда не забудет. Дикая боль, волнами растекающаяся по телу, подняла ее тогда с кровати. Она кричала, билась в агонии, чувствуя, как каждая косточка в ее теле с треском ломается, а затем снова срастается. Невыносимая боль, которая заставила девушку кататься по полу, царапать паркет, сдирая пальцы в кровь. Вся жизнь тогда пролетела перед глазами, как кадры киноленты, а боль становилась лишь сильнее. Ее крутило и выворачивало так, что любой фильм ужасов про одержимость мог бы позавидовать. И после четырех часов мучений, вместо Йордис уже стоял огромный зверь. Сбежав в лес, девушка больше не вернулась. Чувствуя огромную силу, раздирающую ее изнутри, она бежала сломя голову, сама не зная куда. Обратно Йордис уже не превратилась. Зверь, взявший полный контроль над разумом, не позволял девушке обратиться обратно, в человека. Проведя около двух недель в лесу в облике "волка", питаясь дикими животными, Йордис оказалась далеко от дома, даже далеко от Швеции. Она забрела в леса Норвегии, где уже у нее закончились силы, и только тогда она смогла обратиться обратно, в процессе потеряв сознание. Вымотанную девушку нашел оборотень местной стаи, который принес ее в обитель Жрецов.
После пяти дней беспробудного сна, Йордис все-таки очнулась. Она получила объяснение тому, что с ней случилось, и не сказать, что подобное ее сильно обрадовало, но по-крайней мере, девушка смогла вздохнуть с облегчением. Совершенно не помня, что она делала эти две недели, у Йордис не оказалось другого выхода, как согласиться остаться с "волками", научиться контролировать себя, чтобы не представлять опасности для людей. И чем дольше девушка находилась со Жрецами, тем больше она понимала, что уже не хочет уходить. Несмотря на то, что ее жизнь в очередной раз потерпела крах, она видела здесь надежду на то, чтобы попробовать начать все сначала. Общаться с другими приходилось при помощи бумаги и карандаша. Йордис стала всегда носить с собой блокнот и короткий карандаш. Первое время она часто выходила из себя, из-за чего Жрецам приходилось не раз успокаивать девушку, со временем она все больше училась контролю над собой и над зверем. Но однажды все-таки не смогла удержать себя в руках. Сбежав в леса, Йордис почти два дня бродила там, в облике "волка", снова потеряв контроль над собой. Уже потом, когда ее все же вернули обратно в стаю, Жрецы рассказали девушке, что она напала на человека, который по чистой случайности оказался в лесу. Убить она его не убила, но обращения ему не избежать. Ей говорили, что он теперь в стае, потому что плохо контролирует себя, и неизвестно, каких дел может натворить. Йордис каждый день упрекала себя за этот поступок, но исправить уже все равно ничего не могла. Пару раз она видела того мужчину, на которого напала в лесу, но подходить никогда не решалась, боялась его реакции на ее появление перед ним. В остальном же, жизнь девушки сложилась довольно удачным образом. Если не считать того, что она потеряла всех, кто был ей дорог, а сама теперь является самым настоящим монстром.
II. on the side

пост

Я всегда завидовала тем людям, которые не были в ответе ни за кого.  Которые спокойно пили кофе по утрам, шли на работу и не думали о том, что может случиться.  Я завидовала каждому, кто мог жить свободно, если человеческую жизнь вообще можно было назвать таким словом. Откровенно говоря, я завидовала просто каждому. Даже простому встречному, которого встречала на улице. И эта зависть с каждым днем все больше и больше угнетала меня. Но нет, не стоит думать, что я когда-нибудь открыто, жаловалась на свою жизнь. Сколько бы проблем у меня не было, все это ерунда, все это можно пережить.  И все казалось таким зыбким, таким не прочным, что я лишь смиренно ждала, когда оно рухнет. Вся моя жизнь состояла из таких вот ожиданий. А я как покорная собака сидела и ждала, ждала, ждала. Каждый день ждала, что когда-нибудь все изменится, когда-нибудь все станет лучше. Но глубоко внутри прекрасно понимала, что для меня уже ничего и никогда не станет лучше. А чего я собственно хотела? С  самого рождения моя жизнь все больше походила на какой-то второсортный триллер. Ничего хорошего, ничего светлого, ничего, что могло бы делать меня и сестру с братом счастливыми. Ничего, кроме нас самих. Мы всегда старились держаться рядом, всегда были близки, а большего и не оставалось. Клоддет любила только одного из нас, только брата, ну или делала вид, что любит. По-крайней мере так это выглядело. Мы же с сестрой были лишь напоминанием о том, что с мужчинами нашей матери не везет. Она любила брата так, как могла, да и он был привязан. Даже когда Клоддет совсем съехала с катушек, даже когда привязанная к кровати она орала проклятия в нашу сторону, даже когда набросилась на него с ножом. Она была для него матерью, а для нас лишь женщиной, которая нас родила. Она унижала нас, называла выродками, а я лишь ждала момента, когда она подохнет. Да вот только даже с ее смертью ничего толком не закончилось
Я шла позади всех, роясь в своей голове, ища ответы на те вопросы, что задавала себя день за днем. Я шла и просто желала одного. Найти брата целым и невредимым. Большего и не надо было. Прекрасно понимала, что если случится что-то непредвиденное, то все могут оказаться в опасности, и все из-за меня. Я не умею себе контролировать, я не умею быть человеком. Для меня звериная сущность является спасением, но вся проблема в том, что мой внутренний «демон» совершенно бесчеловечен.  И я боялась, что те кто мне дороги могут пострадать. Я боялась и от этого не могла концентрироваться на контроле. Вивьен в этом плане была намного лучше меня. Она умела контролировала превращения, не имела такой тяги к убийствам, но что-то мне подсказывало, что даже она бы не смогла меня остановить.
Мне хотелось скорей найти брата. Только брата и больше ничего. Просто хотелось увидеть, что он жив, что он в порядке, послушать, как Вивьен строго отчитает его, и мы все вместе вернемся домой. Хотела, чтобы эта история закончилась для всех хорошо. Для всех, даже включая ту девушку, что вела нас. Хильде. Так благородно решившая нам помочь, даже, несмотря на то, что Вивьен только что орала на нее как сумасшедшая. Хильде шла впереди, уверенно и быстро. Она точно знала эти леса, и как бы Вивьен не противилась, эта девушка, так или иначе, сыграет огромную роль в поисках брата.
А тем временем на улице становилось лишь холоднее. Темнота уже вовсю брала власть над лесом, сгущаясь, казалось, каждую секунду. Я чувствовала, как внутри все замирает, когда под ногами с треском ломается очередная ветка. Лес в последнее время стал для меня всем. Мои билетом на свободу и я могла часы проводить в окрестностях, наслаждаясь воздухом и тишиной. В такие моменты я понимала, почему городская жизнь мне так не нравилась и почему я так любила проводить время в одиночестве. Некоторые говорят, что оно угнетает, но я могу сказать лишь одно, наедине с собой, наедине со своими мыслями ты становишься более чистым, более свободным, более живым. Природа успокаивала, позволяла расслабиться, даже, несмотря на то, что ни единого следа брата мы так и не нашли. Все было тихо.  И я уже вообще начинала сомневаться, что он пошел именно сюда. А вдруг на самом деле он отправился в город? Сел на попутку и уехал побродить по городским улицам? А мы здесь, тратим время неизвестно на что. Вивьен была уверена, что Леннарт ушел в лес. Спорить с ней было бесполезно, и все что оставалось отправиться следом.
- Как думаешь, он и, правда, бы пошел сюда? Наш брат, конечно, бывает, делает глупые поступки, но все же, на мой взгляд, лес это уже как-то перебор.  – Я остановилась, вглядываясь в темноту и пытаясь учуять хоть что-то. Тишина казалась мне слишком устрашающей, слишком тихой. Как будто перед бурей и это определенно нагнетало различные не особо приятные мысли. От жилых домов мы  были уже довольно далеко, а я ведь даже и не обратила внимания, насколько мы ушли. В переплетении деревьев уже не виднелись огни домой, сплошная темнота, лишь слабое свечение молодой луны.  Где-то вдалеке кричала какая-то птица, настолько далеко, что я так и не смогла понять какая именно. – Вив, и все же, мне кажется, что его здесь и не было.